Манипулятор: Плутократы - Страница 49

— Иначе я не получил бы пятидесятимиллионного кредита, — счел нужным пояснить Петровский. — Теперь давайте пройдемся по акциям комбината. На сегодняшний день у Жуковского их тридцать девять процентов. Это достаточно большой и блокирующий пакет. Еще пятнадцать процентов у компании Алентовича. Двенадцать было у нас, если считать все акции, которые мы получили. Итого более шестидесяти шести процентов. Меня очень интересуют оставшиеся тридцать четыре.

— Они у разных акционеров, — сообщила Бочарова. — Мы пытаемся их покупать, но это достаточно сложно. У погибшего директора было около двух процентов акций, есть они у разных компаний и у некоторых банков. Но пока ничего конкретного я сказать не могу, за исключением одного, очень важного для нас факта…

Петровский смотрел на нее, ожидая пояснений.

— По нашим данным, на рынке происходит перераспределение крупных пакетов акций, — сообщила Наталья Андреевна, — Алентович и Шустер согласились уступить свой пакет компании «Мостраст» за семь с половиной миллионов долларов.

— Пятнадцать процентов за такую цену? — не поверил Петровский, едва не подскочив на месте.

— Да. И акции комбината сразу упали еще на несколько пунктов. Если Алентович и Шустер решили избавиться от акций Нижнебайкальского комбината, значит, он будет скоро подвергнут процедуре банкротства. Боюсь, что мы даже не выручим наши деньги, вложенные в акции. Мы уже успели потратить около двух миллионов долларов и купили один процент акций.

— Ни в коем случае не продавайте наши акции, — приказал Святослав Олегович, — только покупайте. При любых обстоятельствах только покупайте! Как дела у "Мостраста"?

— Едва новость о покупке им акции стала известна на бирже, как акции самого "Мостраста" сразу поднялись.

— Что и требовалось доказать, — кивнул Петровский, — я так и думал.

— Иногда мне трудно следить за вашими рассуждениями, — призналась Бочарова.

— Ничего. Все нормально. Сколько стоят акции на сегодняшний день?

— Не очень дорого. Максимальная цена могла быть три миллиона долларов за один процент акций. Три доллара за акцию. А сейчас около одного и четырех десятых. И цена продолжает падать.

— Покупайте все, что сможете купить, — еще раз повторил Петровский, пока цена падает, покупайте все.

— Вы уверены, что комбинат избежит процедуры банкротства? — поинтересовалась Наталья Андреевна. — При такой цене за акции они не смогут вернуть кредита американскому банку.

— Это их проблемы, — улыбнулся Святослав Олегович. — Покупайте все, что вы сможете.

— Я все поняла, — она собрала бумаги и сложила их в папку. — Еще будут какие-нибудь указания?

— Больше никаких. Спасибо за вашу работу.

— Не за что, — Бочарова поднялась и пошла к выходу. — Желаю вам скорейшего выздоровления.

Она уже подошла к двери, когда он ее позвал:

— Наталья Андреевна, вы больше не обижаетесь на меня за ту проверку, которую я устроил вам при приеме на работу?

— Нет, — ответила она, — хотя по-прежнему считаю, что поступила правильно. Извините, что говорю так откровенно.

— Спасибо, — улыбнулся он на прощание, — и до свидания. — И Наталья Андреевна ушла, оставив в палате легкий аромат своих духов.

На следующее утро к Петровскому явился представитель Жуковского. Он принес телефонный аппарат специально для того, чтобы его шеф мог с ним поговорить. Гостя не пустили, но телефон, предварительно проверив, Святославу Олеговичу передали. Ровно в одиннадцать часов позвонил Глеб Моисеевич. В Лондоне в это время было восемь утра.

— Доброе утро, Святослав Олегович, — послышался его привычный торопливый говорок. — Извините, что беспокою вас в больнице. Но мне показалось, что нам надо срочно переговорить.

— Доброе утро Глеб Моисеевич, — Петровский даже лег на кровать, чтобы лучше имитировать голос больного, — я вас слушаю.

— Как вы себя чувствуете?

— Неплохо. Врачи считают, что я могу скоро выписаться. Примерно через месяц, — соврал он.

— Это очень долгий срок, — сразу откликнулся Жуковский. — Дело в том, что ситуация в Нижнебайкальске, кажется, выходит из-под контроля.

— В каком смысле?

— Акции упали в цене больше чем на половину. И вчера я узнал, что наши друзья, вы, конечно, понимаете, о ком я говорю, решили отказаться от крупного пакета акций комбината, которыми они владели. Это означает, что они потеряли всякий интерес к нашей сделке.

— А вы хотите быть всегда в центре внимания? — усмехнулся Петровский. — Ну и хорошо, что мы разобрались с ними и прекратили всякие отношения.

— Но акции покупает неизвестная мне компания «Мостраст», и я не знаю, кто стоит за этой сделкой.

— Все в порядке, — выдохнул Святослав Олегович, стараясь говорить медленнее и слегка приглушенным голосом. — Если у вас есть независимые наблюдатели, то вы можете легко проверить, что половину ваших акций, переданных нам в доверительное управление, мы тоже переведи в «Мостраст». Это надежная и высокорентабельная компания.

"Если наш разговор запишут и снова передадут Климентьеву, он будет доволен, — подумал Петровский. — Я ведь изо всех сил стараюсь его поддержать и успокоить Жуковского. Надеюсь, наши славные органы не упустят моей беседы с Лондоном".

И, словно услышав его мысли, Жуковский быстро произнес:

— Я попросил принести вам новый аппарат, чтобы никто не мог подслушать наш разговор. Будет хорошо, если вы оставите его у себя. По этому телефону я мог бы находить вас в случае необходимости.