Манипулятор: Плутократы - Страница 33

Узнать, кто заказывает и оплачивает такие статьи, на самом деле совсем нетрудно. Достаточно заплатить их авторам еще раз и можно получить любые сведения. Не говоря уже о том, что всегда легко вычислить, кому это выгодно. Алентовичу определить заказчиков второй статьи не составило никакого труда. Именно поэтому он позвонил Петровскому.

— Нам нужно встретиться, — предложил Семен Борисович, — мне кажется, у нас есть о чем поговорить.

— Мне тоже так кажется, — любезно согласился Петровский. Он помнил, что говорит с одним из самых богатых людей в стране по версии "Форбса".

Лица этих людей часто появляются на страницах газет и журналов. При этом никто не задает им вопроса, как могло так получиться, что в течение нескольких лет эти господа вдруг смогли заработать миллиарды долларов? Никто не спрашивает, почему семьи всех этих миллиардеров не живут в стране, где делаются основные деньги. Никто не интересуется, какие налоги уплатили эти люди за последние десять лет и каким путем стали владельцами несметных богатств? Просто ввели в оборот термин «олигархи», быстро ставший привычным, и, похоже, приучили население к мысли, что верховный совет страны — это не болтливые депутаты Государственной думы и не заседание напыщенных министров, а совет самых состоятельных людей. О них создаются легенды, придумываются мифы, на них работают имиджмейкеры и рекламные агенты. Но скрыть внутренний испуг олигархов они не могут. Каждый из появившихся на страницах «Форбса» опасается не только за свою судьбу, но и за жизни своих близких, понимая, какой лакомой приманкой они являются для "отморозков" всех мастей. Каждый из так называемых «олигархов» точно знает, что все его состояние держится не на личных качествах, не на проницательности, деловой хватке или уме, а на банальном воровстве государственных ресурсов и поддержке государства. Все крупные состояния создавались исключительно при поддержке государственных кредитов, бюджетных денег и природных ресурсов, отнятых у своего же народа.

Лишенные государственной поддержки, даже самые богатые олигархи постепенно теряют свое влияние и, как следствие, свой авторитет, свое богатство. Таковы правила игры, которые были установлены еще при прежнем президенте. Любой олигарх мог делать все что угодно по отношению к своим сотрудникам, своим конкурентам и собственному народу. Но он не имел права нарушать правила общей игры: не отдавать часть денег чиновникам, не выделять необходимые средства на избирательные компании и не признавать безусловную власть одного человека в стране. Власть беспредельную и не ограниченную никакими законами. Только при соблюдении этих правил олигархи имели право на существование.

— Давайте встретимся в "Царской охоте", — предложил Алентович, — там можно нормально посидеть и поговорить.

— На Рублевском шоссе? — уточнил Петровский.

— Да, — ответил Алентович, — я буду ждать вас в пять часов вечера.

Ровно в пять Петровский подъехал к ресторану. Его «Мерседес» привычно сопровождал «джип» с охранниками. У ресторана уже толпились телохранители Алентовича. Олигарх, выросший в страшной нищите и в коммунальной квартире, любил, чтобы на выезде его охраняло не меньше десяти человек. Не успел Петровский войти в здание ресторана, как к нему шагнул предупредительный метрдотель.

— Вас ждут в верхнем зале, — подобострастно сообщил он, очевидно узнав посетителя.

Святослав Олегович кивнул и поднялся на второй этаж, где его уже ждали. В комнате кроме Алентовича сидел еще один человек, которого знали в лицо многие журналисты и не знали многие жители огромной страны. Это был Аркадий Наумович Шустер — глава крупнейшего банковского объединения страны.

— Добрый вечер, — Петровский не удивился, увидев здесь Шустера. Ему было известно о тесной связи этих людей, сидящих в небольшой комнате.

— Здравствуйте, — Алентович шагнул к нему, протягивая руку для рукопожатия. Он был среднего роста, с цепким, колючим взглядом, немного выпученными глазами, коротко остриженный. Шустер выглядел его полной противоположностью: ниже среднего роста, полноватый, рыхлый, с одутловатым лицом и маленькими глазками. "Рука у банкира оказалась мягкая и рыхлая, даже не рука, а ладошка", — подумал Петровский, пожимая ее.

Они уселись за стол, уже заставленный легкими закусками. Молодой официант принес бутылку водки, ловко открыл ее, разлил по рюмкам.

"Два еврея и один одессит начинают разговор с водки", — подумал, улыбнувшись про себя, Петровский. Ему вдруг стало смешно. Выросший в интернациональной Одессе, он никогда не понимал пещерного национализма некоторых своих соотечественников в Москве. Евреи были соседями и друзьями его семьи в Одессе, а рядом жили греки и армяне, русские и украинцы, татары и молдаване, грузины и караимы. В Одессе всех людей разделяли на знакомых и незнакомых, тех, кому можно доверять свои деньги и кому нельзя доверять ни при каких обстоятельствах. Все остальные разговоры о национализме Петровский считал лишь пустой тратой времени. С другой стороны, он прекрасно знал, что среди самых богатых людей в стране много людей именно еврейской национальности. Но считал это нормальным. Евреи традиционно занимались банковскими и финансовыми вопросам, только потому, что во многих странах мира, в том числе и в царской России, их не брали в армию и на государственную службу. И лишь в Советском Союзе, где было провозглашено интернациональное братство, евреи были нежелательными элементами в ряде высших учебных заведений, в специальных школах, правоохранительных органах и на партийной работе.